Сказки про нас

[marik-tensai]

Название: Сказки про нас
Пейринг: Shiraishi/Fuji
Автор: Marik~ aka Kati Manequin
Рейтинг: PG-13 , но постоянное упоминание мужеложства
Жанр: AU, angst, hurt/comfort
Предупреждения: АУ оно и в Африке АУ, специфика, вселенная фика Abadonna «Фея на час» я предупредила

Страшная шапка должна была вас остановить xDD

По соседней полосе на встречу несутся машины, обрызгивая друг друга дождевой водой из луж. Скоростная трасса из Осаки – не самое безопасное место, когда глаза слипаются, а в голове ни одной последовательной мысли. Мелкий, но неприятный дождь капает сверху, и вода скатывается по защитному шлему Фуджи ему под одежду. Фуджи крепко сжимает руль руками в тонких кожаных перчатках с обрезанными пальцами. Мотоцикл по инерции уходит в сторону, но Фуджи быстро возвращает себе контроль.

Мутно-оранжевый свет фары высвечивает в темноте табличку поворота. Если память ему не изменяет – подъем в гору должен быть там.

Мимо проезжающая машина неожиданно громко сигналит ему, и Фуджи, проведший последние несколько суток на кофе и энергетиках, машинально дергает руль в сторону. Секунды ему хватает, чтобы понять – это один из самых глупых поступков в его жизни. Перед глазами всё на несколько секунд становится размытым.

Он приходит в себя на мокрой траве: шлем нигде не видно, но кажется, он спас ему жизнь, мотоцикл мигает фарами в нескольких метрах от него. Фуджи шарит вокруг себя в поисках сумки с камерой, и успокаивается только тогда, когда нащупывает надежный футляр. Вставать совершенно не хочется, и он остается лежать на сырой земле, пытаясь восстановить дыхание и дождаться, пока сердце перестанет биться о грудную клетку с остервенением дикого животного.

Сквозь ветви голых деревьев, Фуджи смотрит на черное небо с густыми серыми облаками.

Он лежит так несколько минут, раздумывая о том, что давно обещал Ширайши сделать фотографии восхода. На самом деле, это нужно не Ширайши, а самому Фуджи. Ширайши постоянно находит для Фуджи какие-то заработки как фотографу, но Фуджи его часто подводит в сроках. Ширайши расстраивается, ругает его, выкидывает все сигареты Фуджи, забирает у него ключи от мотоцикла… и вообще ведет себя как образцовый отец с сыном-подростком.

Фуджи садится, опираясь на дерево. В карманах обнаруживаются несколько поломанных сигарет с ментолом и зажигалка. Он несколько раз щелкает зажигалкой трясущимися руками, и закуривает. Вообще-то, Ширайши пытается заставить его бросить курить, но большее, сколько Фуджи способен протянуть – неделю. В Токио он так много не курил, в основном, от скуки, когда в клубе был выходной или по утрам, когда клиенты были заняты бизнесом, а не мыслями о плотских утехах.

Воспоминания о «Caritz» отдаются глухой болью в груди. И Фуджи думает: это неприятные воспоминания или травма от падения дают о себе знать?

Маленький огонек неумолимо приближается к его губам, в которых зажат фильтр. Фуджи закуривает второй обломок, и думает, чем сейчас занимается Тезука Кунимицу. Вспоминает ли он Рёму? Изменился ли он? Фуджи давно не видит его в матчах ATP, то ли из-за того, что не часто смотрит телевизор, то ли Тезука просто перестал играть.
Закапывая окурки под гнилые листья, Фуджи берется за фотоаппарат и смотрит на небо с тяжелыми свинцовыми тучами. Интересно, Ширайши сможет продать его фотографии падающего снега?

Это самая большая клиника в городе: территория, сравнимая с целым районом, несколько корпусов под специальные отделения, главное здание в десяток этажей. Светлые коридоры, большие надежные лифты, вышколенный персонал и лучшие врачи Окинавы.

Его искривленная фигура отражается в светло-голубом зеркальном полу, пока он медленно пересекает длинный коридор кардиохирургического отделения. Попадающиеся навстречу медсестры с интересом на него косятся, а некоторые откровенно рассматривают и провожают взглядом. То ли потому что узнают, то ли считают привлекательным. И вот снова. Правда, на этот раз девушка здоровается. Для Фуджи они все на одно лицо, но, кажется, эта - одна из ассистенток Ширайши, с которой он сталкивался пару раз до этого. Они перекидываются ничего не значащими фразами, и Фуджи узнает, что «Ширайши-сенсей второй день подряд не в духе».

Фуджи медленно поворачивает ручку двери с позолоченной табличкой «Старший кардиохирург Ширайши Кураноске». Фантастическое достижение для двадцати восьми лет. Фуджи неслышно заходит в кабинет и осторожно прикрывает дверь, крутит ручку, пока не слышит щелчок.

У Ширайши огромный кабинет. Здесь тоже царит белый свет, а сквозь большие окна без занавесок падают мутные солнечные лучи.

Ширайши поднимает на него взгляд, нехотя отрываясь от каких-то многочисленных бумаг, составленных в одну аккуратную стопку на большом лакированном столе. Фуджи нравится этот стол – он отражает натуру самого Ширайши – гладкий и идеальный, на него так и хочется забраться, расшвырять бумаги и сделать что-нибудь непристойное.

- Когда у Чизу-чан операция? – Спрашивает Фуджи о женщине, с которой познакомился в больнице несколько месяцев назад.

- Когда её семья заплатит, - отвечает Ширайши, отодвигаясь от стола, так как Фуджи одним быстрым движением усаживается на край – несколько верхних листов стопки слетают на пол.

Ширайши дергает одной бровью, но молчит. Фуджи обводит взглядом кабинет – ничего не изменилось. Большие книжные шкафы из полированного светлого дерева с медицинской и философской литературой. Много колбочек и бутылочек с какими-то лекарствами на полках за стеклянными дверцами – он на этом просто помешан и называет это «Библией кардиологии».

Стена в дипломах и сертификатах как-то связанных с медицинской практикой Ширайши. Все в рамочках и аккуратно развешано в шахматном порядке. Фуджи это заводит.

- Она неважно выглядит, - настойчиво говорит Фуджи, следя взглядом за Ширайши, который встает и начинает собирать бумаги с пола. Фуджи кладет на его большое роскошное кресло свой фотоаппарат.

- Естественно, у неё сердечная недостаточность и пролапс митрального клапана, - Ширайши сердито кладет листы на стопку и смотрит на Фуджи, - позавчера у неё опять был приступ стенокардии. Я понимаю, что вы подружились, но тебе не стоит к ней сильно привязываться…

Фуджи ничего не отвечает, он подбирает под себя ноги и тянется к Ширайши, пока ему не удается обхватить его за шею и прижаться. Его ноги случайно смахивают всю стопку листов со стола, и они, шурша, разлетаются по всей комнате.

- Ты…, - сквозь зубы начинает Ширайши, - думаешь, что можешь пропасть на три дня, не отвечать на звонки, и потом просто так, - Ширайши берет глубокий вздох, потому что Фуджи покусывает его шею и явственно показывает все свое безразличие к инсинуациям, - …просто так устраивать в моем кабинете бардак?!

Фуджи поднимает голову, и Ширайши убирает с лица Фуджи волосы, чтобы посмотреть в его глаза – один глаз карий, другой – небесно-голубой. Впечатление портят только мешки под глазами и нездоровый цвет лица. Ширайши медленно опускает Фуджи на стол и расстегивает его рубашку. Фуджи улыбается. Ширайши скидывает белый халат на пол, за ним следует светло-бежевый джемпер. Ширайши вскарабкивается на стол, и Фуджи обхватывает его за шею.

- Ты опять не спишь, - говорит Ширайши, лаская лицо Фуджи забинтованными пальцами левой руки. – В таком состоянии нельзя водить мотоцикл.

- Я пью кофе и энергетики, - Фуджи берет руку Ширайши и касается её губами, смотря на него хитрым горящим взглядом.

- Это подорвет твое сердце.

- У меня есть личный хирург… Ты склеишь мое сердце обратно? – Фуджи прижимается к Ширайши. Ширайши хмурится и открывает рот, чтобы ответить, но Фуджи кладет на его губы указательный палец: – Хватит болтать.

Ширайши целует его: сначала мягко, затем почти дико. Фуджи тяжело дышит, и смотрит куда-то в сторону. Ширайши прикусывает губу.

- Прошло почти полгода. Что случилось в Токио?

- Кто знает, - отвечает Фуджи, освобождаясь от рубашки. – Минутку, - он тянется к стулу и хватает фотоаппарат.

- Ты опять?

- Замри, - просит Фуджи и кладет голову на плечо Ширайши, тот зарывается лицом в мягкие волосы. Фуджи вытягивает руку с фотоаппаратом и щелкает их головы и голые плечи. – У нас должно быть больше фотографий, обязательно, - шепчет Фуджи.

Ширайши застегивает ремень на светлых брюках, поднимает с пола белый халат и накрывает им Фуджи, свернувшегося клубком на столе. Бинты на обезображенной руке болтаются в воздухе, пока он не подхватывает белые шершавые концы, чтобы забинтовать их обратно. Сначала его раздражала привычка Фуджи хвататься за его бинты во время секса, но со временем он привык и перестал бояться, что Фуджи будет противно.

- У тебя есть знакомые, которым могут понадобиться фотографии снега? – Спрашивает Фуджи, кутаясь в халат. Ширайши выгибает бровь. – Сегодня ранним утром шел снег. Было очень красиво.

- Я узнаю, - кивает Ширайши. – Но если бы ты сделал заказ по восходам, нам обоим было бы проще.

- Я помню, - меланхолично отвечает Фуджи и вытягивает длинные стройные ноги.

- Эти синяки на твоем теле… Я могу даже не спрашивать, да? Ты мне все равно соврешь, - Ширайши садится в свое кресло.

- Производственная травма, - загадочно протягивает Фуджи и переворачивается с бока на спину. – Ты, надеюсь, не ревнуешь? Я уже несколько лет не занимаюсь этим, ты ведь знаешь.

Ширайши пожимает плечами. На самом деле, он полностью доверяет Фуджи – они знакомы уже много лет, но Фуджи всегда отличался безрассудством и скрытностью. И именно поэтому Ширайши постоянно о нем беспокоится.

- Когда мы поедем домой?

Ширайши слегка отодвигает Фуджи, чтобы выложить несколько документов на стол и наспех оставить на них свою подпись.

- Хватит лежать на столе, Фуджи, - медленно и четко проговаривает Ширайши. – А когда «ты» поедешь домой – я не знаю. У меня ночная смена. Мой выходной и дневные смены ты где-то прошлялся.

- Прости, - Фуджи медленно сползает со стола, прикрываясь халатом. – Тогда дашь мне ключи от твоей машины?

Ширайши наблюдает за Фуджи, прыгающим босиком по комнате в поисках одежды. На его ногах и руках свежие пятна синяков, которые явно старались загримировать тональным кремом или чем-то подобным.

За последнее время Фуджи похудел ещё сильнее, чем был, когда Ширайши встретил его в аэропорту с рейса Токио-Осака. Острые локти и коленки теперь ещё сильнее выделяются, а скелет можно изучать на уроках биологии.

- А твой мотоцикл? – Спрашивает Ширайши и достает ключи от машины из ящика стола.

- Небольшой косметический ремонт, - улыбается Фуджи, получая звенящую связку. На миг рука Ширайши замирает, он борется с собой, но выпускает ключи на ладонь Фуджи.

- Спасибо.

- Будь осторожен на дороге. И постарайся поспать, иначе я завтра тебя никуда не отпущу.

- Не хочешь, чтобы я тебя дождался?

- Нет, - отрезает Ширайши. Он смотрит на небольшие механические часы в виде сердца, оказавшиеся на полу – подарок Фуджи – и начинает собираться. – Мне пора на обход.

Фуджи протягивает ему мятый халат, но Ширайши сравнивает его вместе с халатом удивленным взглядом и просит Фуджи забрать халат домой и бросить в стиральную машинку. Ширайши подходить к шкафу, открывает дверцы и достает запасной халат.

- Какой ты обязательный, - комментирует Фуджи.

- Какой есть.

- А как с семнадцатилетним спать – так не до этого, - говорит Фуджи, и едва успевает увернуться от брошенной в него больничной обувки.

Ширайши, немного смутившийся, хватает Фуджи под локоть, и они выходят из кабинета.

- Хватит мне это припоминать, - шепчет Ширайши, закрывая дверь, - мне про твой возраст ничего не сказали. Хотя выглядел ты и тщедушным, но казался совершеннолетним.

Фуджи улыбается.

- Я шучу, - он достает из пакета пухлый конверт с фотографиями и поправляет чехол с фотоаппаратом. – Держи, только проявил.

- Я подарил тебе дорогущую профессиональную оптику, а она пылится в шкафу, - замечает Ширайши.

- Мне нравится возиться с растворами в темной комнате, ты же знаешь, - отвечает Фуджи. – А с такой оптикой снимают в специальных студиях красивых моделей.

- Глупости, - фыркает Ширайши. – Ты просто не можешь себя заставить что-то принять от меня.

Фуджи пожимает плечами и немного грустно улыбается.

Ширайши вздыхает:

- Увидимся завтра утром. И не смей ехать куда-либо, кроме дома.

Фуджи кивает, подбрасывает в воздухе связку ключей, резко разворачивается и бежит к лифту. Ширайши неодобрительно качает головой.

Фуджи аккуратно ставит обувь на пороге, и заходит в их с Ширайши квартиру. На самом деле, эта квартира принадлежит только Ширайши, но они уже полгода живут вместе, и у Фуджи нет места более родного.

Фуджи ступает по мягкому бежевому ковру. Кидает халат Ширайши в стиральную машинку в ванной, сбрасывает одежду и с наслаждением встает под душ.

Идея прийти к Ширайши почти сразу после утренней аварии была глупой, ведь он даже толком не скрыл свои синяки. Теперь Ширайши не сможет нормально работать и с утра вернется усталым и недовольным собой.

Фуджи сушит волосы феном, стоя босиком на кафельном полу, одетый в домашнюю кислотно-зеленую футболку своего любовника. Она немного великовата даже Ширайши, а на Фуджи висит как мешок картошки до середины бедра, постоянно спадает с плеч, что его нисколько не смущает.

Фуджи решает не возиться с кофемолкой, а просто кидает в чашку три ложки растворимого кофе и заливает его кипятком. Гадость редкостная, но ноги не держат, а пальцы с трудом удерживают чашку.

Он открывает форточку, впуская в комнату свежий морозный воздух. Фуджи падает на диван в гостиной с сигаретой в зубах. Вообще-то, Ширайши разрешает ему курить только на балконе, но до утра запах должен выветриться.

Фуджи устраивается удобнее, кутаясь в теплый плед. Он не любит вечера без Ширайши. Они слишком долгие и похожи друг на друга как две капли воды. И так он жил несколько лет в Токио – просто существуя и скучая по вечерам за котацу и подтаявшим мороженым, принимая звонки и болтая с Ремой, когда тот из сочувствия оставался ночевать в клубе.

Правда, он никогда не задумывался, почему вдруг пересел на телефон, отказавшись от более выгодного заработка работы с клиентами – раньше его это не смущало. Он мало вспоминал о Ширайши, но когда Рема погиб, единственным местом, куда Фуджи мог сбежать – оказались сильные и надежные руки Ширайши. Который встретил его в аэропорту, не задавал никаких вопросов, а просто посадил в машину, привез в свою квартиру, и они не вылезали из спальни несколько дней подряд.

Они познакомились в клубе «Caritz». Фуджи тогда только перевели из Токио в Осаку «из-за плохого поведения» на перевоспитание. Фуджи было семнадцать, Ширайши был новеньким молодым и красивым клиентом клуба, на дворе жарило июльское солнце, а песок на пляже был слишком горячий, и роман завязался как-то сам по себе.

Но эти отношения не были похожи на фильм «Красотка» и прочие красивые истории. Фуджи знал, что у Ширайши есть невеста, а Ширайши понимал, что Фуджи всего лишь увлечение. Он периодически звонил в клуб и просил прислать Фуджи. Это всегда были разные места, но разговоры с прогулками заканчивались одинаково.

В августе, когда жара немного спала, они лежали на песке, и Фуджи крепко сжимал забинтованную руку Ширайши. Пару раз до этого он случайно цеплял бинты, что портило Ширайши настроение. Кажется, он боялся, что Фуджи не понравится то, что под ними.

- Разбинтуй её для меня, - попросил Фуджи, крепко сжав его руку.

- Черта с два я буду, - ответил Ширайши, устало перевернувшись на бок. – Ты понимаешь, что она ядовита и опасна для окружающих? – Ширайши усмехнулся. – Ты готов рискнуть своей жизнью, только бы утолить любопытство?

Фуджи серьёзно кивнул.

- Ты лисица, Фуджи-кун, ты об этом знаешь?

- Маа, - Фуджи медленно принялся распутывать белые концы в узле. Ширайши слегка дернул рукой, но, подумав, кивнул. – Я очень упрямый и не люблю секретов.

Ширайши наблюдал, как Фуджи возится с его рукой, пытаясь припомнить последний раз, когда кто-нибудь заботился так о том, что у него под бинтами.

Мускулы на лице Фуджи слегка дернулись, когда показался участок кожи. Ширайши хотел было убрать руку, но Фуджи его остановил и продолжил. Кожа руки была обожжена явно какими-то химикатами – об этом говорил её странный непередаваемый цвет, на некоторых участках были видны глубокие затянутые рубцы.

- Это, наверное, было очень больно, - прошептал Фуджи, проводя пальцами по коже.

- Я потерял сознание, - Ширайши пожал плечами. Он немного приблизил руку к своим глазам. – Сколько не смотрю, она все так же ужасна.

- Кто это сделал?

- Я.

- Зачем? – Фуджи нахмурился. Ширайши улыбнулся и прикоснулся к его волосам пальцами, перебирая легкие прядки. – Зачем??

Ширайши склонился над Фуджи и поцеловал его. Сердце Фуджи быстро забилось, чего с ним раньше никогда не случалось. А потом губы Ширайши прошептали над его ухом:

- Моя семья связана с якудза. Но я не хотел этого. Тату была сделана насильно, когда мне было всего двенадцать, - губы Ширайши слегка коснулись уха Фуджи, - в пятнадцать я решился её свести.

Фуджи вздрогнул.

- …И немного перестарался с компонентами.

- Эти люди тебе ничего не сделали?

- Как посмотреть, - ответил Ширайши, выпрямившись. – Я основательно подумал над тем, на что нарываюсь. Но я жив, как видишь.

- Я рад, - Фуджи опустил голову на грудь Ширайши и осторожно прижал его левую руку к себе.

Через несколько дней Ширайши подарил Фуджи скромную камеру, даже не цифровую. Это Фуджи только потом узнал, что у него в руках ценный экземпляр. Пару дней Фуджи учился работать с растворами и проявлять фотографии. Ширайши утверждал, что из Фуджи выйдет гениальный фотограф, если он посвятит себя всего этому делу.

- Ты пытаешься меня сманить на верную дорожку? – С улыбкой спросил Фуджи, ползая по зеленой траве в поисках божиих коровок.

- Что, если я хочу? Зачем тебе эти насекомые? Ты не хочешь сфотографировать меня? – Фыркнул Ширайши, зависнув над Фуджи с руками, упертыми в бока. Фуджи перевернулся на спину и щелкнул затвором.

- Есть. Ты довольно-таки фотогеничен.
- Как это мило с твоей стороны, - Ширайши аккуратно присел на траву рядом с Фуджи.

Солнце приятно грело теплыми лучами, а трава была мокрой после утреннего дождя. Они находились где-то за городом. Ширайши после ночного дежурства интерном, Фуджи в редкий день выходного.

- Должен же я чем-то тебя отблагодарить за подарок, - протянул Фуджи, с улыбкой показав Ширайши на камеру, с которой теперь не желал расставаться.

- Мне кажется, ещё равно об этом думать, не так ли?

Фуджи сел и помотал головой. Ширайши посмотрел в его разноцветные глаза и спросил, что он имел в виду.

- Меня отзывают обратно в Токио, - хрипло начал Фуджи и откашлялся, беспомощный против вины и волнения, охвативших его. – Я, возможно, больше не вернусь.

- Потому что не сможешь или потому что не захочешь?

- Я не знаю. Я не могу не поехать, ты должен понимать, - Фуджи опускает голову. – Не сердись на меня.

- С трудом понимаю, - ответил Ширайши, поднимаясь на ноги. – Я готов дать тебе второй шанс, а ты выбираешь то, что проще. Фуджи—

- Почему тебя так заботит моя жизнь? – Холодно спросил Фуджи. – Она моя. Ты вломился в неё просто как клиент. Я для тебя очередная игрушка.

Ширайши сделал глубокий вдох. Фуджи сидел на траве и пытался успокоить бешено бьющееся от агрессии сердце.

- Я отвезу тебя в клуб.

Рука Фуджи легла на ручку двери машины – они приехали к заданию клуба – Ширайши заговорил. Он сказал, что Фуджи может делать с собой все, что ему угодно. И когда он достигнет дна, он может вернуться, потому что его здесь будут ждать.

- Я в сказки не верю, Ширайши-сан, - усмехнулся Фуджи и вышел из машины, аккуратно закрыв дверь.

Ширайши закрыл глаза и откинулся на водительское сиденье.

- Ты простынешь, твоя спина будет болеть, а руки и ноги затекли, - раздается голос Ширайши.

Ширайши закрывает форточку, выключает телевизор, который Фуджи оставил включенным и уснул.

Фуджи чувствует, что его тормошат за плечо и с трудом открывает глаза. Сначала лицо перед ним больше напоминает блинчик со сливками, но ему помогают сесть и Фуджи улыбается Ширайши.

- Тут накурено, - Ширайши бросает взгляд на пепельницу и чашку с холодным кофе на журнальном столике, заваленном окурками.

- Извини. Я брошу курить, обещаю.

- Если тебе это нужно, то кури, - отмахивается Ширайши, - только не в комнате – ты же помнишь про вред пассивного курения?

- Нет, я брошу, - твердо говорит Фуджи. – Я хочу использовать свой третий шанс, раз уж я отказался от второго. И завтра сделаю снимки восхода. И все, что захочешь, только не оставляй меня, - Фуджи обхватывает Ширайши за шею.

- Что случилось? – Удивленно спрашивает тот, неуверенно поглаживая спину Фуджи.

Фуджи утыкается ему в плечо и мотает головой, что-то бормоча про «камеру, лето и пять лет назад».

- Ах, тогда, - вспоминает Ширайши, нахмурившись. – Не бери в голову.

- Я понял все неправильно.

- Да, таких твердолобых людей я ещё в своей жизни не встречал, - соглашается Ширайши. – К сожалению, я тоже не привык кричать о своих чувствах на перекрестках.

- Я бы подумал, что ты сталкер, - улыбается Фуджи. Ширайши продолжает его обнимать, но Фуджи слышит его сонное сопение рядом с ухом. – Ты устал?

- А ты как думаешь? – Ширайши сверяется с часами – полседьмого утра. – У меня сил только на душ.

- Я приготовлю тебе постель, только приберусь тут немного, - Фуджи вскакивает с дивана и принимается убирать окурки и сгребать пепел с кучку.

Ширайши кивает и идет в ванную. В коридоре он неожиданно останавливается:

- Я в перерыв обедал с одним моим знакомым и его другом и показал им твои снимки. Так вот этот друг пришел в настоящий восторг, и сказал, что это гениальные снимки. Он хотел бы нанять тебя, если ты пришлешь ему свое портфолио.

- Ты серьёзно?

- Тебе дают ещё один шанс. Он не от меня, поэтому, ты можешь его принять.

Фуджи кивает и замирает с пледом в руках. Он никогда не считал себя достойным чего-то большего, что у него было, поэтому он отказывался от всего, что редкие люди пытались ему дать. Из-за этого он отверг Ширайши больше пяти лет назад. Потому что единственным человеком, которому он доверял – был он сам, позже, Эчизен Рёма, потому что они были в одной лодке. Не друзья, а что-то посередине.

Он видел, как рушатся жизни успешных людей, как умирает любовь и как люди остаются одни. Из-за этого его жизнь последние полгода напоминала медленный рост растения в теплице.
И сегодня что-то наконец-то изменилось, и он позволил этому произойти. Может быть, Рема за него порадовался бы. Сказал бы какую-нибудь гадость, но все равно был бы за него счастлив. И Фуджи было немного стыдно, что у него все получилось.

Господи, у меня все получилось. И горячие слезы текут по его щекам и попадают на губы, на которых появляется уверенная улыбка.

- Я хочу спать, - объявляет Ширайши, выходя из ванной. Он замечает слезы Фуджи, но не подает вида.

- Я тебя люблю, - говорит ему в след Фуджи. – Ты не представляешь как сильно.

- Представляю, - отвечает Ширайши, хватая Фуджи за руку. Он ведет его в спальню. – Настолько сильно, что даже пожертвую часом сна, чтобы тебе это показать.

И Фуджи начинает смеяться, кажется, впервые за последние шесть лет. Это все похоже на то, что черно-белый фильм вдруг приобретает краски, и тогда становится понятным, что все до этого – всего лишь пресловутый флэшбек с плохим изображением, а настоящее кино начинается сейчас.